Ирина Долинина (1). Журналистка издания «Важные истории» (2), одного из первых медиа, признанных нежелательной организацией.


ИД: За нами давно следят. Мы подвергались диджитал атакам множество раз, а наши аккаунты и мессенджеры пытались взламывать годами.

Перед релокацией части редакции в Прагу мы обсудили и без того мощный протокол безопасности. Решили, что нам не нужно расслабляться, и думать, что если мы в Европе, значит в безопасности, а правила, которые мы жесточайше соблюдали в России, можно нарушать.

Некоторые тревожные звоночки я получила еще за полгода до первой угрозы. Какие-то странные люди меня провожали до дома, но я думала, что это просто паранойя. Сейчас я уже так не считаю.

Второго марта я выпустила новость про нападение Русского добровольческого корпуса на приграничные регионы России. Там был комментарий моего источника из РДК, из-за чего новость вышла эксклюзивной и разлетелась по другим СМИ.

В ночь со второго на третье марта нам прислали первую угрозу. Через форму обратной связи на сайте «Важных историй» неизвестный отправил сообщение: «Пусть не спят спокойно ваши гниды с улиц (название) и (название)! Привет им!». На указанных в сообщении улицах на тот момент жила я и журналистка издания Алеся Мароховская (3) Неизвестный подписался именем «Евгений П» и указал в качестве своего адреса электронной почты zzz@mail.ru. Вторая угроза пришла 24 августа, также через форму обратной связи. На этот раз отправитель с тем же адресом намекал, что ему известно о предстоящем переезде Алеси.

19 сентября мы планировали улететь в шведский город Гётеборг на международную конференцию для журналистов-расследователей. За пять дней до этого через форму обратной связи пришла третья угроза: «Вы знаете, кому это передать: им нельзя ехать в Гётеборг. Даже на день. Их знают, где искать. Поверьте».

Мы до сих пор точно не понимаем, каким образом собиралась информация о наших адресах и планах, узнали ли о них с помощью взлома государственных чешских баз или с помощью «наружки», когда за тобой просто ходят по пятам.

Кроме того, они знали про наши рейсы. Как нам сказали специалисты, у российских ФСБшников есть доступ к европейской базе перелетов. Возможно, это даже легально в рамках какого-то обмена информацией.

ИД: После эмиграции меня очень удивило, что ты можешь находиться в центре Европы, встречаться с другими журналистами и активистами в баре, что-то обсуждать, а откровенная «наружка» будет сидеть рядом и смотреть тебе в лицо. Это агенты, которые легко передвигаются вне России и чувствуют себя в безопасности. Их долгое время не могут обнаружить. Я считаю, евроинституты должны и могут сделать так, чтобы эти люди не чувствовали себя так спокойно и свободно. Нужно перейти от разговоров, выражающих сочувствие и осведомленность к использованию реальных рычагов давления. А властям стран ЕС, где сейчас очень много мигрантов, необходимо серьезнее и жестче относиться к подобным ситуациям, чтобы хотя бы попытаться предупредить более серьезные преступления.

Игорь Бронштейн. Активист движения Demokrati-Ja — инициативы российских эмигрантов в Берлине, которая выросла из протестов в поддержку Навального в январе 2021 года и политической акции в апреле-мае 2021 у Бранденбургских ворот.

ИБ: 2 сентября в центре Еревана состоялась акция в поддержку российского политзаключенного анархиста Азата Мифтахова. Он находится под стражей с февраля 2019 года, когда его задержали за разбитое окно в офисе «Единой России» и осудили на 4 года. Срок заключения Мифтахова должен был закончиться 4 сентября 2023-го, но за месяц до выхода его внесли в список террористов и экстремистов, а еще спустя неделю против него возбудили новое уголовное дело — о призывах к терроризму.

Группа Solidarité FreeAzat призвала организовать в Париже и в Берлине митинги с требованием освободить Азата и не подвергать его новым репрессиям. Меня, как немецкого активиста, попросили помочь и подать заявку на мероприятие в Берлине. Я заполнил интернет-форму, указал время, место и цель мероприятия. Как организатор, я должен был ввести свой адрес регистрации.

В тот же вечер к моим родственникам, которые живут по этому адресу, пришел человек. Он говорил по-немецки, и сказал, что ищет меня. Он представился сотрудником какой-то службы безопасности, оставил свою анонимную почту на Proton и попросил с ним связаться.

Когда я ему написал, он предложил встретиться в центре города, где-нибудь в кафе. Уточнил, что будет не один, а вдвоем со своим коллегой. В письме, с одной стороны, говорил, что не хочет давить и все добровольно, а с другой — утверждал, что это в моих интересах. В письме он отмечал, что состоит в «службе ведомства безопасности Германии».

ИБ: Мы с родственниками сразу же пошли в полицию и показали письмо, но оно их не заинтересовало. Вернее, не нашли состава преступления и предположили, что это мошенничество. Я им объяснил контекст, рассказал, что я активист, и это может быть давление со стороны российского посольства. Его сотрудники тоже знают мой адрес регистрации, потому что там мы вставали на учет. Тем не менее дежурный сказал, что открыть дело они не могут.

Мы уже сталкивались с давлением со стороны посольства. Один из его сотрудников приходил на публичное мероприятие «Мемориала» (4), где выступала глава просветительского центра организации Ирина Щербакова. Сначала он сказал, что полностью не согласен с её мнением о советских репрессиях, а потом, как бы невзначай, добавил, что он тут «не по работе». Затем он пытался с нами пообщаться и, видимо, выведать какие-то сведения, дал понять, что за нами следит. Это не было явной угрозой, но подтвердило, что в посольстве знают про Demokrati-Ja и, как минимум, отслеживают публичную деятельность по соцсетям.

Я не хочу склонять ни к одной из версий, адрес был и у полиции, и у посольства, возможно, у каких-то ультраправых групп. Также я допускаю вариант вербовки. Я слышал, что существует практика вербовать левых активистов, чтобы те писали доносы на своих товарищей.

Роман Доброхотов(5). Журналист, политический активист и основатель и шеф-редактор интернет-издания The Insider (6).

РД: Сложно себе представить какой-то тип транснациональных репрессий, которые не попытались применить российские власти, начиная от давления с помощью юридических легальных механизмов, заканчивая попытками покушений и отравлений, как в случае с президенткой Free Russia Foundation (7) Натальей Арно.

2 мая Наталья участвовала в закрытом мероприятии организации в Праге. Вернувшись в отель, она обнаружила дверь в номер открытой, а в комнате был «запах какого-то парфюма, которого до этого не было». После этого, ночью, она ощутила сильное недомогание и на следующий день улетела в США, где незамедлительно обратилась к врачам. Они подтвердили, что Наталья была отравлена нейротоксичным веществом. Расследованием дела занялось ФБР. Вероятно, это не первая попытка отравления Натальи. В конце июля 2021 года у нее уже была похожая ситуация в Вильнюсе.

Еcть и чуть более мягкая форма давления — уголовное преследование, которое так или иначе затрагивает родственников. Их квартиры обыскивают, им нельзя вернуться в Россию или оформить какие-то документы.

У меня был фул-хаус с точки зрения репрессивных видов — и уголовное дело, и включение в список иностранных агентов, и включение в список нежелательных организаций, и попытка покушения. Мы до конца точно не знаем, была ли это попытка именно покушения или похищения, но знаем, что она готовилась.

Цель российских властей сейчас заключается в том, чтобы показать, что не стоит высовываться и не надо никаким образом выступать против власти. У них нет задачи угрожать обычной российской диаспоре, где, кстати, очень много пропагандистов.

Задача сделать так, чтобы те, кто помогает лоббировать санкции, публично призывает к каким-то активным действия внутри страны или поддерживает Украину, понимали, что за этим будут последствия.

Я думаю, что основной инструмент транснациональных репрессий в отношении более широких слоев диаспоры будет осуществляться в первую очередь через экономические рычаги. Особенно по прошествию последних двух лет, за которые сотни российских сотрудников спецслужб были вычищены с территории Евросоюза.