Российское и украинское гражданские общества — как бы возмутительно это сейчас ни звучало — преследуют одну цель: демократию и процветание.
Когда военные действия закончатся, нам предстоит болезненный разговор. Не только о вине и ответственности, но и о том, как жить дальше. И путь к миру могут прокладывать не только чиновники, но и граждане.
Чем занимаются государства?
Государственные институты необходимы для завершения конфликта. Именно они отдают ключевые приказы: отвести войска, отказаться от притязаний.
Но воюющие государства не равны их гражданам, особенно в недемократических режимах. В свою очередь, и демократические общества слишком сложны, чтобы быть представленными только политиками и чиновниками. Не только Зеленский и Путин представляют свои народы, но, как показывает история, гражданские общества могут приближать мир и, главное, делать его прочнее.
Какие вопросы могут обсуждать граждане в мирном процессе?
По опыту конфликтов в Руанде, Сьерра-Леоне, Таджикистане, Северной Ирландии, Колумбии, Либерии, Дарфуре, ЮАР, Мозамбике и др.:
- Переговоры на чувствительные темы (вопросы языка, военнопленных) по неофициальным каналам
- Координация антивоенных инициатив и гражданских акций
- Права женщин и гендерное насилие в постконфликтном обществе
- Подталкивание политиков к переговорам
- Продовольственная безопасность
- Оценка официальных мирных переговоров
- Обмен военнопленными и условия их содержания
- Демобилизация и ресоциализация вчерашних солдат
Гражданское общество в мирных переговорах
Империализм, сверхцентрализация, гендерное насилие, атомизация общества — эти проблемы нельзя разрешить в официальных документах, где обсуждаются территории, границы и компенсации. Здесь может помочь гражданское общество.
Леся Березовец, президент «Free Ukraine Foundation»:
В любых мирных переговорах представители гражданского общества должны принимать участие. Их роль в современном мире недооценена. Переговоры нужно начинать именно гражданскому обществу и что, по моему мнению, важно – еще до военных действий.
Отдельные представители гражданского общества в Украине готовы к общению с представителями гражданского общества России вне зависимости от специализаций. Как сказал сержант Махно, “Мы для России не враг, а конкурент. … Нет плохих наций, есть плохие люди и плохие режимы.” Нужно при этом понимать цели и задачи такого общения. Готовность украинского гражданского общества к диалогу – это получение ответов на известные и волнующие украинское общество вопросы. И готовность российского гражданского общества к действиям.
Могу лишь заметить, что формирование диалога непростая задача, и для того, чтобы он состоялся, необходимо предпринимать усилия, не смотря ни на что. И речь может идти именно о диалоге, а не о переговорах в данном случае.
Пример Либерии: подталкивание к миру.
В конце гражданской войны (1999-2003) представительницы женских организаций, приглашенных на переговоры, закрыли двери помещения и не выпускали политиков, пока те не придут к первым договоренностям.
Пример Северной Ирландии: поиск консенсуса.
Десятилетия войны завершились тогда, когда гражданское объединение «Инициатива-92» стало активным участником переговоров. Они писали обращения к бизнесу, церкви, женщинам, студентам и другим сообществам. Организовали более 95 встреч, в том числе между участниками враждующих партий и противоборствующих политических сил. Благодаря им, в соглашения Страстной Пятницы вошли положения об образовании и религии.
Эти способы вести диалог крайне важны — когда сформулированы позиции, а также есть понятный горизонт возможностей для их выполнения.
Три уважаемые организации гражданского общества из Беларуси, Украины и России, недавно получившие коллективную Нобелевскую премию мира, подчеркивают символическую важность этого стратегического направления.
Что говорят лауреаты Нобелевской премии мира-2022:
Сергей Кривенко, директор правозащитной группы «Гражданин. Армия. Право», «Мемориал»*:
«Если межгосударственные переговоры начались — то гражданское общество может «подталкивать» такие переговоры, показывать их необходимость, вносить человеческое измерение в обсуждаемые вопросы.
Так же гражданское общество может выработать свою повестку и предложить ее политикам. В этом случае, чем более широко представлены социальные и профессиональные группы, тем лучше.
Необходимо продолжить совместную работу по правозащитным темам: помощи насильственно перемещенным лицам из Украины в Россию, защите их прав, условиям содержания военнопленных, мониторингу нарушений норм международного гуманитарного права, улучшению международной системы привлечения к ответственности».
Беларусский правозащитный центра «Вясна» (председатель — активист Алесь Беляцкий):
[Правозащитные центры в разных странах могут помогать друг другу] путем реализации совместных проектов, обмена опытом. Раньше, например, часто представители разных организаций ездили к коллегам в Украину и Россию для наблюдения за мирными собраниями, акциями, также для мониторинга политически мотивированных судебных процессов.
Александра Романцова, «Центр гражданских свобод»:
•Гражданское общество может обсудить формы сопротивления
•Помогать освободить депортированных украинцев и военнопленных
•Разработать систему послевоенного правосудия
•Предотвратить будущие гибридные войны, особенно информационные
•Вести диалог о преодолении постимперских проблем
*признан иностранным агентом
Авторы текста: Сергей Росс, Виталий Боварь, Александр Рубин, Софья Плетнева, Виктория Плеханова
Список источников:
- Autesserre, S. (2017). International Peacebuilding and Local Success: Assumptions and Effectiveness. International Studies Review, 19 (1), 114–132.
- Kew, D., & Wanis-St. John, A. (2008). Civil Society and Peace Negotiations: Confronting Exclusion. International Negotiation, 13 (1), 11–36.
- O’Malley, P. (1994). Northern Ireland: A Manageable Conflict? The Irish Review (1986-), 15, 14–39.
- Paffenholz, T. (2014). Civil Society and Peace Negotiations: Beyond the Inclusion-Exclusion Dichotomy. Negotiation Journal, 30 (1), 69–91.
- Paffenholz T., Kew D., John A. W. S. (2006). Civil society and peace negotiations: Why, whether and how they could be involved. Oslo. Norwegian Ministry of Foreign Affairs.
